Кино для семейной аудитории последние годы находится на подъёме в российской киноиндустрии. Однако аудитории, которая уже выросла из детского контента, но ещё не дошла до взрослого кино, кинематографистам по большей части предложить пока нечего. Подростки в поисках интересного и увлекательного, по их мнению, контента уходят в социальные сети, активно осваивая короткий формат просмотра. Тем не менее это не является решением проблемы отсутствия подросткового кино, о чём в интервью Cinemaplex рассказала режиссёр и продюсер Оксана Барковская, а также поделилась нюансами создания интересного контента именно для этой аудитории.
Учитывая ваш интерес к подростковому кино, а точнее к созданию фильмов о трудных подростках логично будет начать с причины, почему тема для вас небезразлична. С чем связан выбор этого направления?
Для меня небезразлична тема детского и подросткового кино в целом, а не тема трудных подростков в частности. Потому что в нашей стране долгие годы это направление совершенно незаслуженно заброшено. И наши дети были совершенно незаслуженно заброшены. Смотрели они непонятно что, да и сейчас это не сильно изменилось. Но в настоящее время всё же начались перемены и запущено производство хоть какого-то контента, ориентированного на них.
Раньше дети и подростки не рассматривались как важная целевая аудитория. Считалось, что до 6 лет им можно показывать рекламу игрушек (машинок, кукол) по телевизору, рассчитывая на спрос. Однако, когда дети становились старше и начинали активно пользоваться гаджетами, их медиапотребление становилось менее предсказуемым — отследить и контролировать, какой контент они смотрят, становилось гораздо сложнее.
Мне, в первую очередь, как маме, у которой уже взрослые дети, и как человеку, который хочет жить в хорошей, нормальной, стабильной, процветающей стране, не хотелось бы, чтобы выросло целое поколение людей, которые воспитаны на TikTok, на «рилсах» и на других непонятных видеороликах сомнительного содержания.
Поэтому я стала заниматься темой детского кино, а потом и подросткового кино, в первую очередь для своих детей, которым в юном возрасте нечего было смотреть. Именно так появился сериал «Семья Светофоровых».
Потом они выросли, стали подростками, и вновь им нечего было смотреть. Тогда нами были созданы сериалы «Система», «Новенькие» и прочие подростковые проекты, которые очень востребованы, популярны и любимы нашими зрителями. За что я им благодарна.
Тема «трудных подростков» так или иначе проявляется внутри наших проектов, это очень даже логично. Я сама была трудным подростком. При этом ты можешь быть «нетрудным подростком», но мир будет считать тебя таковым. И я уверена, что как минимум половина тех детей, которых называют трудными, на самом деле ими не являются. Эта тема остросоциальная, которая тревожит наших детей, с которой они засыпают, просыпаются, но не могут решить.
Но мы, взрослые люди, у которых в руках такое мощное оружие, как слово и камера, можем им помочь. Можем сделать все для того, чтобы помочь разобраться в этой непростой взрослой жизни и дать некую дорожную карту.
Как вы оцениваете текущее состояние детского и подросткового кино в России? Какие шаги, на ваш взгляд, необходимы для его «реанимации»?
Сейчас ситуация с детским и подростковым кино в России резко ухудшилась, вернувшись к уровню десятилетней давности. Еще недавно всё было иначе. Например, после выхода сериала «Новенький», который стал невероятно популярным, стриминговые платформы активно начали вкладываться в подростковое кино. Тогда все решили, что это «золотая жила» — понятный и прибыльный жанр. И я полностью поддерживаю этот подход, ведь среди множества созданных проектов появлялись по-настоящему крутые работы.
Но сегодня всё изменилось. Платформы пересмотрели критерии успеха: вместо количества просмотров они теперь учитывают, сколько новых подписчиков привлек конкретный проект. Например, если фильм посмотрели 5 миллионов человек, но почти все они уже были подписаны на сервис (дети и подростки обычно смотрят контент через аккаунты родителей), то проект считают «неуспешным». Из-за этого продюсеры и руководители платформ решили, что подростковая аудитория больше не приоритетна — мол, свою задачу они уже выполнили. В итоге инвестиции в такие проекты сократились, и индустрия вернулась на годы назад.
Признаюсь, я не вижу очевидного решения этой проблемы. Фильмов, которые снимаются за счёт финансирования Министерства культуры, слишком мало. И они, как правило, ориентированы на кинотеатральный прокат. А подростки сегодня смотрят в основном сериалы.
Поэтому мы с коллегами решили действовать самостоятельно — силами нашего телеканала и компании разработали новый проект, который, надеемся, заинтересует подростковую аудиторию. Детали пока раскрывать не буду, но уже в июне-июле планируем запустить пилотные версии в социальных сетях. Если эксперимент окажется успешным, это хотя бы частично улучшит ситуацию с детским и подростковым кино.
Однако я убеждена, что проблему нужно решать на государственном уровне. И без серьёзных программ и инвестиций в масштабах страны ситуацию не изменить.
С какими сложностями можно столкнуться при создании кино о подростках и для подростков в России? Как их преодолеть?
Главная проблема подросткового кино сегодня — нереалистичные сценарии. Их часто пишут взрослые, которые либо не имеют детей, либо не понимают проблемы подростоков. Они сами давно выросли и росли в совершенно иных условиях.
Складывается ощущение, что многие авторы выросли в столице или благополучных семьях, а потому не понимают, как живут подростки в регионах или обычных семьях со средним доходом. Вместо этого они создают выдуманный мир: например, истории про учеников элитных школ, которые тратят сотни тысяч рублей на брендовые вещи, покупают запрещённые вещества на переменах или проводят время в роскошных особняках. Но разве это близко большинству подростков страны?
Зрителям важно видеть на экране истории, которые перекликаются с их жизнью: о школах в маленьких городах, о семьях, где родители работают за скромную зарплату, о настоящих, а не надуманных проблемах.
Конечно, есть темы, которые нельзя напрямую показывать. Но не обязательно об этом говорить в лоб. Можно донести мысль через метафоры, эмоции, искренние диалоги — без нарушения запретов. Главное — не форма, а содержание: любовь к подростковой аудитории, честность и желание говорить с ними на одном языке.
Какие темы в современном подростковом кино, на ваш взгляд, слабо раскрыты?
Современное подростковое кино уже затрагивает множество острых тем — от травли и насилия (буллинг, абьюз) до конфликтов между поколениями. Но ключевая проблема в том, как эти темы подаются. Например, успех сериала «Новенький» объясняется простым правилом: все его сюжеты взяты из реальной жизни. Мы не выдумываем истории, а используем письма и истории наших подписчиков, адаптируя их под экранный формат. Наша команда, состоящая из бывших документалистов, работает как исследователи: мы не сочиняем, а фиксируем правду, и именно поэтому зрители доверяют нашим проектам.
Главный принцип — быть честными. Неважно, кому рассказывать историю: подростку или взрослому. Но авторы часто берут реальную проблему и добавляют к ней надуманные детали и сюжетные повороты. В итоге суть теряется за ненужными «украшениями».
Как сами подростки реагируют на подобное кино? Востребовано ли оно у целевой аудитории? Или аудитория фильмов совершенно иная?
Мне сложно сказать, на какое кино реагируют подростки. Сегодня эта аудитория чаще всего смотрит контент через короткие форматы — TikTok-ролики или нарезки ключевых сцен из сериалов. Часовые эпизоды с запутанным сюжетом их не привлекают: им важна суть, которую можно уловить за пару минут.
Например, недавний нашумевший 4-серийный сериал о подростках «Переходный возраст», снятый одним кадром, вызвал бурное обсуждение. Он поднял тему сексуальных отношений уже в 13 лет, что шокировало многих взрослых. Я, например, тоже считала, что такие вопросы возникают позже, но разговоры с 12-13-летними детьми показали: проблема стоит остро и в России, а не только в «загнивающей Европе».
Сериал, однако, раскрыл тему однобоко: история мальчика-изгоя, которого травили как «инцела», затмила другую сторону — девочек, сталкивающихся с ярлыком «фемцелл». Подобные проекты должны давать ответы на реальные вопросы подростков, ведь от этого зависит их будущее. Если мальчику внушат, что его действия оправданы, это может привести к трагедии. Если девочке промолчат о контрацепции, её жизнь рискует закончиться в программе «Мама в 16».
Подростки, конечно, по-разному реагируют на проекты, которые для них снимают. Но я часто сталкивалась с тем, что они критикуют кино, снятое «для них»: «Это неправда! С нами такого не бывает! Это неинтересно! Это фигня!». Они хотят увидеть честные истории. И ждут проектов, которые отражают их реальность, а не надуманные драмы или штампы.
Расскажите о работе с молодыми актерами над сложными ролями. Допустимо ли, на ваш взгляд, вовлекать непрофессионалов в такие проекты и как это отражается на итоговом результате?
Когда речь заходит о работе с подростками, деление на профессионалов и непрофессионалов теряет смысл. В 15 лет актерский опыт — это чаще вопрос природного дара или родительских амбиций. Есть «игровые» дети — те, кого «поцеловал ангел»: они живут в роли, будь перед ними камера, зрительный зал или только один человек. А есть те, кого, извините, «дрессируют как мартышек» — мамы таскают их на кастинги, пытаясь реализовать свои мечты. Порой пишут: «Посмотрите моего ребенка — он самый трудный подросток!». Но это не про искренность.
Главный секрет в другом: подростки убедительны, когда история, которую они играют, пересекается с их реальным опытом. Тогда эмоции идут от тела, а не из головы. На площадке стараюсь помочь ребенку вызвать те или иные эмоции приводя в сравнение физиологические ощущения, для того, чтобы они сыграли по-настоящему. Например, страх похож на ощущение резкой боли в животе. Если ребенок «выдавливает» эмоции, перехожу на «язык тела» — так правда пробивается сквозь наигранность.
Что же касается взрослых ребят, то, к примеру, Глеб Калюжный — без актерского образования. Но его не назовёшь «непрофессиональным». Это один из моих любимых актеров. Может быть, даже самый любимый актер, с которым я работаю. Мы совместно создали семь проектов, и я уверена, что впереди еще много нового. Мы понимаем друг друга почти телепатически. Такие «непрофессионалы» — мечта любого режиссера.
Разумеется, образование важно. Но бывает, что даже люди с великолепным образованием паникуют при виде камеры, а кто-то без «корочки» играет как бог.
Какой совет вы дали бы сценаристам, которые хотят писать о проблемах подростков, но боятся быть непонятыми продюсерами, режиссёрами или аудиторией?
Главное правило для тех, кто создает истории, — не врать. Если беретесь за тему, погружайтесь в нее через диалог с теми, кто ее проживает. Не бойтесь показывать целевой аудитории черновики, просить их поделиться реальным опытом. Не изобретайте то, что уже существует. Самые сильные сюжеты пишет не человек, а сама жизнь — она страшнее, глубже и правдивее любой фантазии.
Кино может помочь подросткам справиться с внутренними кризисами? Есть ли у вас примеры обратной связи от зрителей?
Для того, чтобы подростку справиться с внутренним кризисом, нужно не бояться об этом внутреннем кризисе рассказать взрослому: родителям, учителям, психологам или друзьям.
Сейчас мы работаем над проектом, который, надеюсь, изменит отношение к психологам среди молодежи. Не через назидания, а через доверие: чтобы слово «психолог» перестало пугать, а сама помощь стала естественной частью жизни.
Наши сериалы и социальные инициативы — не просто контент. Это инструкции в формате кино. Подросток должен посмотреть и понять: он не один. И до него были такие же дети, которые проходили через подобные трудности, и после него будет много таких детей. Важно показать не абстрактную драму, а четкий алгоритм: «Видишь проблему? Вот что можно сделать».
Обратная связь от зрителей — бесценна. Каждый день мы получаем истории, вопросы, благодарности. И мы также благодарны за обратную связь. Пока есть такие диалоги, у нас не закончатся сюжеты.
При всех положительных моментах создания фильмов о трудных подростках, как с подобными картинами работать кинотеатрам и привлечь зрителей в зал?
Мне кажется, что кинотеатрам нужно посмотреть на опыт Советского Союза. В те времена существовали такие прекрасные фильмы, как «Меня зовут Арлекино», «Авария — дочь мента», «Куколка». И эти подростковые фильмы привлекали зрителей в залы. Понятно, что подобных картин было совсем немного.
Но на стыке 80-х и 90-х, нам всем казалось, что вот наконец-то начали говорить какую-то правду о положении вещей в обществе. И это было самое правдивое кино из всего, что можно только увидеть.
Тогда не кричали о премьере из «каждого утюга» — достаточно было создать истории, в которых подростки узнавали себя. Тем не менее люди шли в кинотеатр и рублем голосовали за фильм. Поэтому нужно использовать тот опыт, который ранее был получен, и применить его.
Нужно ли оказывать помощь со стороны государства в прокате подобных проектов? И в каком формате необходимо предоставлять поддержку? Программы «Пушкинская карта» достаточно для закрытия этого вопроса?
Никак иначе не могу прокомментировать программу «Пушкинская карта», кроме того, что это прекраснейший проект, который нам необходим. Мне кажется, что Россия — одна из немногих стран в мире, у которых есть подобная программа. И действительно большое количество детей ходит в театры, в кино, на выставки.
Но одной карты мало. Весь контент для молодежи — от кино и сериалов до телепроектов — должен стать приоритетом государства. И нужно понимать, что эти вложения преимущественно невозвратные, и в целом вся история — не коммерческая. Но это огромный вклад в будущее страны.
Нужны не разовые вливания, а законы, защищающие нишевые проекты, экспертные советы с педагогами и психологами, отдельные линии финансирования детско-подросткового кино. Без этого мы рискуем получить ещё одно поколение, которое вырастет на всякой ерунде.